Выступления Лолагул Каллыхановой и Бахтияра Кадирбергенова в суде

Уважаемые участники суда! Я искренне сожалею о содеянном. Я осознала, что своим последним необдуманным видеообращением, материалами, выпущенными через сайт Makan.uz, повела мирный народ к беспорядкам, стала виновной в смерти стольких людей, заключении под стражу людей и привлечении их к следствию…
До сегодняшнего дня от Узбекистана я получала только заботу — и на свободе, и даже в тюрьме. Никогда не получала ничего плохого. На следствии ко мне относились гуманно. Хотя, когда меня сажали в тюрьму, я ожидала очень много плохого.
Мне очень стыдно, что у меня были плохие мысли, что я ожидала от государства плохого, что я причинила вред своему народу. То, как во время следствия меня спрашивали о моём состоянии, — это только признак человечности. Здесь я хотела бы выразить многократную благодарность руководителям, которые следят за тем, чтобы [в ходе следствия относились гуманно], нашему уважаемому президенту…
Я не могу просить прощения перед президентом за эти случаи. Честно говоря, мне за это совестно.
Сейчас среди подсудимых… Я должна это проговорить сейчас. Я говорила об этом вчера, когда приехал председатель Жокаргы Кенеса [Аманбай Орынбаев]. Среди обвиняемых есть парень 1998 года рождения. Этот человек для меня ещё ребёнок. Неважно, что ему 25 лет… То, что он последовал за такими, как мы, показывает отсутствие у него твёрдого мнения. Этот парень приехал из Ташкента, где работал, в 2 часа ночи и присоединился к демонстрации, даже не зайдя домой. Это только один пример. Сколько ещё таких примеров? Сколько таких детей, как он, ушли?! Сколько семей разрушено.
Я должна сказать одну вещь. Если гибель 19 человек, вышедших утром из дома на рынок, на работу или учёбу и не вернувшихся обратно, если хотя бы один из сотен человек, которые сидят в тюрьме уже шесть месяцев, были заключены под стражу из-за меня, то я заслуживаю наказания.
Я, честно, не знала об этом… Например, этот парень 1998 года рождения. Он сидит позади меня. Парень по имени Сейдабулла Медетов. Слова, которые он скопировал с Makan.uz и напечатал, для него стали бедой. [За это прокурор] требует 5−8 лет лишения свободы. Всё это из-за меня.
Теперь я понимаю, что человек, выступающий перед народом, должен подумать о том, что говорит, не 7 раз, а 70 раз. Это очень печальная ситуация.
Эти слова я говорила в первый день суда. Я уже на всю жизнь приговорена к страданиям перед своей совестью. Я чувствую вину за то, что принесла эти дни на голову своей Родины, своего народа, которых хотела защитить. Поэтому, уважаемый председатель, какое бы наказание вы ни дали за совершённое мной преступление, какая бы ответственность ни была по Уголовному кодексу, [я согласна].
Прошу дать тем, кого судят вместе со мной, более мягкий приговор, не связанный с лишением свободы. Я согласна отсидеть за них.
Другие подсудимые на предварительном следствии говорили, что не знают меня. Думаю, они не «сдавали» меня потому, что я женщина. Не давали показаний против меня. Им не позволило это сделать достоинство мужчины. На самом деле многие из них оказались вовлечены в эти события из-за моего видеообращения на Makan.uz.
Это слова, которые я хотела сказать перед своей совестью, а не перед судом.
Дорогие молодые люди, всегда прислушивайтесь к советам своих родителей и близких родственников. Будьте сторонниками только мира. Не верьте словам незнакомого человека, даже если он пользуется доверием народа. Никогда не слушайте таких, как я, слова девушки. Потому что, когда вы будете сидеть в тюрьме и думать, кого вы послушали, будет поздно. Нет ценнее людей, чем ваши родители, спокойной жизни… Сидя в тюрьме и переживая за них, вы ничем не сможете им помочь.
Уважаемые родители, проверяйте аккаунты ваших детей в Telegram, WhatsApp, YouTube. Сейчас мы живём в эпоху информационной войны, которая очень опасна. Лишь одно видео может разрушить ваши жизни и жизни ваших детей. Я этому пример. Не делайте то, что мы сделали.
Я хочу также попросить, чтобы вы меня простили, если сможете. Я допустила то, что произошло 1−2 июля, допустила, что поднялся вопрос о национализме. По мере возможности занимайтесь образованием своих детей, обучайте их, объясняйте. Не было ничего, связанного с национализмом.
Мне предъявлены обвинения по статье 244−1, но я никогда не призывала к сепаратизму. Не допускайте, чтобы ваши дети выходили на улицы, послушав слова таких людей, как мы, девушки. Они тоже могут быть обвинены по статьям, которые они не могут представить. Поэтому, пожалуйста, следите за детьми, проверяйте их телефоны, какие они смотрят видео, что за видео смотрят…
Если вы смотрите это видео (имеется в виду трансляция — ред.), я ещё раз прошу у вас прощения.
Клянусь Богом, я сказала эти слова (в видеообращении — ред.), думая, что будут собирать подписи [против внесения поправок в Конституцию]. Честно, я думала, что они будут собирать подписи 5 июля (Даулетмурат Тажимуратов просил власти разрешить провести мирный и законный митинг 5 июля, но был задержан в тот же день 1 июля — ред.). Я не думала, что люди выйдут на улицы с камнями.
Простите меня, если сможете. Я не представляла, что это приведёт к случаям смерти людей. Если бы я знала, я бы никогда не выступала за это.

В первую очередь, я хочу сказать, уважаемый судья, вы «балуете» подсудимых. Большое спасибо! Сижу, удивляюсь. До этого я участвовал в нескольких судебных процессах в качестве защищающего, подсудимого, потерпевшего, в разных ситуациях, с разных позиций. Но такого суда я до сих пор не видел. Вот почему я хочу сказать вам и вашим советникам тысячекратное спасибо.
Я не юрист. Поэтому полностью не знаю статьи, разделы, части Уголовного кодекса, Уголовно-процессуального кодекса. Но правду сказать надо. Потому что часть обвинений, которые прокуроры выдвинули против меня вчера, были правдой, часть — ложными, а часть даже не упоминалась.
Поэтому я хочу выразить свою благодарность гособвинителям. Возможно, в некоторых местах они проявили человечность. Потому что я очень хорошо знаю, что часть 3 статьи 244 предусматривает [наказание] от 10 до 15 лет [лишения свободы]. Мне же запросили 7 лет. Будучи обвинителями, они с позиции гуманизма, возможно, думали о выгоде для меня или для моей семьи. Вот почему я хочу сказать им тысячекратное спасибо.
В то же время я должен сказать следующее. Причина в том, что среди 39 следующих подсудимых (по уголовному делу, выделенному в отдельное производство, — ред.) есть близкие мне люди. Если я не скажу, что есть правда, а что неправда, то завтра они могут от этого в какой-то степени пострадать. Поэтому поймите меня правильно, прокуроры, обвинители, я должен рассказать некоторую правду.
В моём деле по этому процессу только один пострадавший. Человек по имени Идрисов Жахангир. Он пришёл сюда со своей экспертизой, заявив, что получил травму. Во время вопросов и ответов он сказал, что получил эту травму не от меня. Он сказал, что у него была травма ещё до знакомства с Бахтияром Кадирбергеновым. Пожалуйста, примите это во внимание. Чтобы подтвердить это, вчера в качестве свидетеля пришёл молодой человек по имени Нурсултан Давлетназаров. Он также говорит, что не видел, чтобы эти двое дрались. Он сказал, что видел их только спорящими у кассы.
Дополнительно хочу сказать, что в деле есть видео. Там не было случая, чтобы я нанёс травму этому человеку. Прошу вас пересмотреть это.
По поводу 244-й статьи сюда пришли несколько свидетелей. Среди них Бахтияр Жуматаев, Сейтбеков Караматдин, Исмаилов Тимур. В разговоре с ними выяснилось, что самой большой моей ошибкой были слова «Давайте захватим Жокаргы Кенес». Я сказал им это, не буду скрывать. Я признаю это. Есть только одно «но». Я не знаю, учитывалось ли, почему я сказал эти слова. Если вы помните, в январе 2022 года такие события произошли в Казахстане.
Мне в голову пришла мысль: начался комендантский час, народ [в Казахстане] этому не подчинился. [Тогда] пришлось стрелять. Тогда, чтобы такое не повторилось в нашей стране, обратите внимание, до 23:00 часов 2 июля я не говорил о захвате какого-либо места или чём-то подобном.
Мы просто обменивались информацией. Ничего больше. Мы вспомнили об этих действиях после объявления комендантского часа. Мы сказали это на эмоциях. И здесь есть вина с моей стороны. Я признаю это… Тогда это никто не поддержал. Никто даже не вышел из дома и не сказал «Давай сделаем это». Ни Жуматаев Бахтияр, ни Сейтбеков Караматдин, ни Тимур Исмаилов, ни кто-либо другой…
Стенограмма есть в деле. Услышав мои слова, они были шокированы. Там есть также такие слова, как «Что ты делаешь, что ты говоришь, ты в своём уме?» Была такая ситуация. Я и сам сидел дома до тех пор, и потом сидел, мы сказали это только для того, чтобы не было смертей людей. Это было сказано, чтобы они не были уничтожены.
Прошу вас, да, я виновен, но прошу обратить на это внимание с учётом того, что не было результата, последствий.
Позвольте мне сказать вам самое главное, уважаемая судебная коллегия. Возможно, я сказал это в начале. Скажу это повторно… На этом процессе есть всё — стенограмма нашего разговора за три дня, записи телефонных разговоров, все мои действия. Мне несколько человек из нескольких районов [писали]: «Бахтияр, давайте проведём митинг. Давайте организуем и так далее».
До 1 июля, до того, как вышло видео (обращение Даулетмурата Тажимуратова перед мечетью, где он сообщает, что запросил разрешение на проведение законного и мирного митинга — ред.), несколько человек звонили и говорили: давайте проведём митинг, сделаем то, это… Я всё это отверг. Причина в том, что я не поддерживал незаконные действия. Только после просмотра видео, снятого у мечети, я начал действия.
Вы можете сравнить все разговоры, открыв дело. Когда вышло видео, когда этот человек начал… Просмотрите всё тщательно… Можете просмотреть в виде графика или как-то ещё, с моей стороны ничего не делалось. К несчастью, я оказался в заблуждении. То есть я подумал, что есть разрешение, когда я услышал про законный митинг, я дал «полный газ».
Я должен также сказать. Я реально «попал». Если бы я не увидел это видео, я бы уже давно переехал. Я изучал разные страны, такие как Канада и Австралия, чтобы понять, куда я могу переехать. Я даже начал готовиться к переезду. Причина в том, что здесь происходят правонарушения. Я пришёл к выводу, что не буду здесь жить. Если бы я не увидел эти видео, я бы уже переехал. Уважаемый суд и судебная коллегия, я прошу вас принять это во внимание. Я не планировал это заранее. Других подобных случаев нарушения порядка не было. Поэтому прошу вас учесть вышесказанное.
Если мои слова вырежут и покажут людям, хочу сказать одну вещь и людям, и руководителям. Сколько людей, к несчастью, умерли. Сколько людей пострадали. Мы сами во время тех событий нуждались в точной, достоверной информации. Мы не знали, что было правдой, а что ложью. Мы искали [информацию] по телевидению, искали по радио. Мы ничего не могли найти.
Приведу простой пример, когда на наши телефоны пришло сообщение о том, что статьи 70−71−72−74−75 Конституции не будут изменены, после того, как мы это чётко услышали, многие люди вернулись домой [с улиц]. Всего одно SMS вернуло столько людей!
Моя просьба: не дай Бог, в таких ситуациях нельзя выключать радио или телевидение. Именно здесь люди должны получать точную и достоверную информацию.
Всего этого можно было избежать. Может быть, никто бы не погиб, не погибли бы 19 человек. Или те, кто был ранен, не были бы ранены. Моя просьба, чтобы телевидение и радио не выключались. Я и сам не знал, кому верить. Отовсюду поступала самая разная информация. С улицы доносились разные звуки. Я, честно, не могу выразить это словами. Я не думаю, что в каракалпакском языке для этого есть подходящее слово. Мой маленький ребёнок не мог спать. С одной стороны, я разговаривал по телефону со всеми. С другой стороны, моей супруге стало плохо. Поэтому телевидение и радио нельзя выключать в таких ситуациях.