Мир переживает тихую, но масштабную трансформацию — переход к эпохе цифрового доминирования. Если раньше мировое влияние определялось контролем над территориями и ресурсами, то сегодня не меньшую силу имеет контроль над данными. В глобальной экономике XXI века именно данные всё чаще рассматриваются как новый стратегический ресурс — наряду с нефтью, газом и энергией. Но вместе с этим появился новый феномен — цифровой колониализм, при котором технологические гиганты и государства, владеющие инфраструктурой, определяют, как живут и развиваются другие страны.
Как отмечают исследователи Ник Каудри и Улисс Мехиас, авторы книги The Costs of Connection (Stanford University Press, 2019), мы стали свидетелями новой формы колониализма, где ресурсом является человеческий опыт, превращенный в данные. Чем больше данных накапливает корпорация или государство, тем больше она контролирует цифровую экономику и информационные потоки.
Когда инфраструктура становится инструментом зависимости
Большинство развивающихся стран не контролируют свои цифровые экосистемы. Национальные данные хранятся в зарубежных «облаках», алгоритмы, управляющие социальными сетями и поисковиками, принадлежат иностранным корпорациям, а местное законодательство часто не поспевает за скоростью технологических изменений. В результате даже экономически независимые государства оказываются технологически зависимыми — от чужих серверов, платформ и стандартов.
Эту тенденцию эксперты называют digital dependency trap — ловушка цифровой зависимости.
В докладе ООН Digital Economy Report 2023 подчеркивается, что «90% мировых данных хранится и обрабатывается в инфраструктуре, контролируемой менее чем десятью компаниями, базирующимися в США и Китае». Это означает, что большинство стран не контролируют, где хранятся данные их граждан, как они используются и кто получает от них прибыль. Таким образом, цифровое неравенство превращается в новую форму глобальной зависимости — зависимости от данных и технологий.
Три модели цифрового суверенитета
Чтобы понять, как можно защитить национальные интересы в цифровой среде, полезно рассмотреть три модели, которые сегодня формируют мировую политику цифрового суверенитета.
Европейский путь к цифровой независимости
Европейский союз первым превратил защиту персональных данных в инструмент цифровой независимости. Принятый в 2018 году Регламент GDPR юридически закрепил принцип, что данные принадлежат не компаниям, а пользователям. Позднее появились Data Governance Act (2022) и AI Act (2024), создавшие архитектуру доверия и прозрачности: компании обязаны хранить и обрабатывать данные граждан ЕС в рамках единых стандартов, обеспечивая их защиту.
Европейская модель строится на идее, что цифровая свобода начинается с права на данные, а суверенитет достигается через прозрачное регулирование и ответственность технологических компаний.
Китайская модель контроля ради безопасности
Китай пошел другим путем, сделав ставку на концепцию «киберсуверенитета» — полного государственного контроля над цифровой инфраструктурой.
Принятые законы «О кибербезопасности» (2017) и «О защите персональных данных» (2021) требуют локализации всех критически важных данных внутри страны и строгого регулирования трансграничных потоков информации. Это позволило Китаю развить собственные платформы (WeChat, Alibaba, Baidu), способные конкурировать с западными, и одновременно снизить внешние риски.
Однако такой подход вызывает дискуссии: где заканчивается безопасность и начинается изоляция? Тем не менее именно эта модель дала Китаю возможность контролировать свои технологические ресурсы и сохранить информационный суверенитет.
Индийский баланс между открытостью и интересами государства
Индия выбрала срединный путь. В 2023 году был принят Digital Personal Data Protection Act, а в его рамках создана инфраструктура India Stack — цифровая платформа, принадлежащая государству, но открытая для стартапов и бизнеса.
Эта система позволила миллионам граждан получать электронные услуги и пользоваться цифровыми документами без передачи данных иностранным компаниям. Индийский опыт показывает, что цифровая независимость возможна не только через ограничения, но и через инклюзивные инновации, когда государство создает платформы для всех участников рынка.
Цифровая независимость Центральной Азии как стратегическая цель
Для стран Центральной Азии, включая Узбекистан, вопрос цифровой независимости — не абстрактная идея, а стратегическая необходимость. Сегодня регион активно внедряет электронное правительство, цифровые ID, AI-сервисы, но значительная часть инфраструктуры и облачных решений по-прежнему размещается за пределами региона. Это создает риски для суверенитета и кибербезопасности.
Закон Республики Узбекистан «О персональных данных» (ЗРУ-547 от 2 июля 2019 г.) регулирует порядок сбора, хранения и использования личных данных граждан и устанавливает, что обработка персональных данных допускается только при наличии информированного согласия субъекта и исключительно для заранее заявленных целей.
Согласно статье 12, использование персональных данных допускается лишь для тех целей, ради которых они были собраны, при условии обеспечения необходимого уровня их защищенности. Работники и операторы, имеющие доступ к персональным данным, обязаны использовать их исключительно в пределах своих профессиональных или служебных обязанностей и не допускать их разглашения.
Статья 22 закрепляет право гражданина на получение полной информации об обработке его персональных данных — включая цели, сроки хранения, источник получения и сведения о лицах, которым данные могут быть раскрыты. При этом оператор обязан предоставить такую информацию по запросу субъекта, если это не нарушает права и законные интересы других лиц.
В 2021 году в закон были внесены изменения, усилившие требование о локализации персональных данных: теперь сведения о гражданах Узбекистана должны храниться на серверах, расположенных на территории страны. Этот шаг повысил уровень национального контроля над цифровой инфраструктурой, но одновременно вызвал дискуссию о прозрачности практик хранения и осведомленности пользователей о том, где и как долго хранятся их данные.
Чтобы избежать новой формы зависимости, необходимо действовать системно и последовательно:
В нее должны войти политика локализации данных, регулирование искусственного интеллекта и правила трансграничного обмена информацией.
Создать национальные центры обработки данных и облачные сервисы.
Это позволит хранить государственные и пользовательские данные внутри страны, снижая угрозы утечек и внешнего вмешательства.
Развивать региональное сотрудничество.
Совместные стандарты и региональные механизмы защиты данных помогут Центральной Азии выстроить единую цифровую экосистему, устойчивую к внешнему давлению.
Инвестировать в цифровую грамотность и этику технологий.
Независимость невозможна без понимания обществом, как работают данные, алгоритмы и искусственный интеллект.
Цифровой суверенитет как новая форма свободы
Цифровая независимость не означает изоляцию от мира. Это способность страны самостоятельно определять, как технологии влияют на её экономику, культуру и права граждан. Если в XIX веке колониализм контролировал ресурсы и рынки, то в XXI веке он контролирует сознание — через данные, алгоритмы и инфраструктуру.
Борьба за цифровой суверенитет — это новая форма борьбы за свободу.
Свободу выбирать, кому мы доверяем свои данные, какие технологии определяют нашу жизнь — и на каких условиях.
Только осознав ценность данных и установив правила их справедливого использования, государства смогут действительно освободиться от новой формы цифрового колониализма и построить цифровое будущее на принципах равенства, прозрачности и ответственности.
Проект Uzbekistan Digital Rights Media Initiative (UDRMI) реализуется Центром развития современной журналистики (MJDC) в партнёрстве с Legal Policy Research Centre (LPRC) при финансовой поддержке Европейского союза (EU).